Мой комметарий к отзыву А. М. Афанасьева на автореферат М. В. Ковальчука
В 70-х и 80-х годах прошлого века Рентгеновская оптика была, в основном, Рентгеновской кристаллооптикой. Основными источниками были рентгеновские трубки, а источники СИ существовали только на Западе и их было мало. В те годы ученых было очень много, так как это была относительно интересная работа, а деньги всем платили одинаково. Но были и свои кормушки, одной из них была Академия наук. Там реально платили добавку к зарплате, там были отдельные очереди на квартиры, и, как раз поэтому, быть в Академии было очень почетно.
А чтобы туда пролезть надо было в чем то быть главнее своих коллег. Именно на этой почве в начале 1984 года Афанасьев и Ковальчук стали врагами, хотя до этого были друзьями и единомышленниками. Причина вражды была простой, Афанасьев не хотел, чтобы Ковальчук слишком активно себя вел в организации научных работ. А Ковальчука в то время поддерживали уже достаточно большие силы в лице академиков Вайнштейна и Осипьяна. Были и другие.
На фоне этой вражды очень трудно проходила защита Ковальчуком докторской дисертации. Сама защита длилась 6 часов подряд. На ней зачитывались целиком все отзывы на автореферат, в том числе очень большой отрицательный отзыв Афанасьева. Очень долго выступал некто Смирнов из Ленинграда, который специально приехал за несколько дней до защиты и изучал диссертацию в библиотеке Института. Его выступление тоже было против диссертанта.
Свою защиту Ковальчук немного описал в своей короткой автобиографии в его книге, опубликованной к 65-летию. К сожалению книги в интернете нет. Но вот недавно в интернете на этом сайте
https://sites.google.com/site/saveitep/together/p_saveitep_blog1/vuralovabyllimalcik/otzyv
оказался опубликованным отзыв Афанасьева на автореферат диссертации Ковальчука. Неясно сколько он там продержится, документ очень интересный именно для истории. Я его скопировал, исправил опечатки, отредактировал и привожу ниже. В отзыве много раз упоминается моя фамилия. У меня тоже были проблемы с Афанасьевым при защите докторской диссертации в 1985 году. Об этом я написал в своей автобиографии. Она есть на моем сайте и на сайте ПРОЗА.ру. Но на меня не было отрицательных отзывов. Были просто телефонные угрозы, но все закончилось стандартно.
Хочу сделать один комментарий. В отзыве говорится про то, что соавторы Ковальчука Бедзик и Матерлик через год опубликовали статью, в которой признали результаты предыдущей работы (с Ковальчуком) ошибочными. Это ложь. Расчет был на то, что эту статью было очень трудно достать в то время. Сейчас ее получить намного легче. Я специально ее просмотрел еще раз. Там ничего такого нет, это просто ложь. Там просто сообщаются результаты других исследований, а данная работа отмечается как некий этап в общем потоке работ.
Документ интересен скорее не как характеристика Ковальчука, а как характеристика самого Афанасьева. Ведь и до защиты Ковальчуком диссертации и после, через кризис 1990-х годов, они были друзьями и вместе работали. А сейчас, на указанном сайте говорится, что Афанасьев дал правильную характеристику Ковальчуку и удивляются почему же он все таки защитился. Вот ведь действительно загадка. И не знают люди, что на защите выступил оппонент (фамилию на называю) и сказал: "Это неслыханое дело, Афанасьев приехал из Москвы в Киев и без приглашения пришел ко мне домой с целью уговорить написать отрицательный отзыв."
И причиной тому была вовсе не научная добросовестность Афанасьева, а все та же борьба за власть, все те же политические интриги. Нет у людей такого типа научной этики, есть стремление прославиться и выдвинуться впереди своих коллег и учеников, стать неформальным начальником. В науке рабство до сих пор существует. Оно заключается в том, что работает, как правило, один, а результатами работы пользуется другой. И главным рычагом в таких отношениях является не только административный ресурс, а и отзывы типа того, что приведен ниже.
Виктор Кон, 27 июня 2013 года
ОТЗЫВ
на автореферат диссертационной работы Ковальчука М. В. "Метод стоячих рентгеновских волн в исследовании структуры приповерхностных слоев полупроводников", представленной на соискание ученой степени доктора физ.-мат.наук по специальности 01.04.07 - физика твердого тела
Мое отрицательное отношение к диссертации было высказано еще во время предзащиты, которая состоялась в марте 1987 г. в ИКАН СССР, и в письменной форме приложено к заключению семинара, которое направлено в Спец.Совет. Я не буду повторять отмеченные в заключении замечания, но приведу лишь общую оценку. Опубликованные М. В. Ковальчуком результаты носят предварительный характер, и не один из результатов не доработан до такой степени, чтобы его можно было выносить в качестве положения на защиту докторской диссертации.
Можно было бы и ограничиться теми конкретными замечаниями, приводимыми в заключении для иллюстрации общей оценки диссертации, однако даже беглое ознакомление с авторефератом показало, что доклад М. В. Ковальчука на предзащите претендовал куда на более скромные достижения, чем это следует из чтения автореферата. Кроме того, некоторая часть положений, которые на предзащите выдвигались как первостепенные, в автореферате как бы исчезли, либо отошли на второй план.
Так, если на предзащите в качесте главного достижения исследований специфики угловой зависимости фото-э.д.с. выдвигались экспериментальные результаты на кристаллах GaAs с барьером Шотки (и они были подвергнуты критике), то читая автореферат, приходишь к заключению, что основные результаты диссертанта не в области эксперимента, а теоретические. Более того, из экспериментальных результатов наиболее интересным является исследование влияния процесса отжига на характеристики кривых фото-э.д.с. в кристаллах кремния легированного бором. Эти результаты приведены на рис. 6 автореферата. Что же касается единственного в своем роде эксперимента с барьером Шотки, выполненного с использованием синхротронного излучения, то он иллюстративного отражения в автореферате не нашел.
На предзащите М. В. Ковальчук заявил, что им впервые (совместно с Лильеквистом и Коном) была предложена эмпирическая формула для функции выхода фотоэлектронов. Мною было замечено, что эта формула предложена Лильеквистом (без Ковальчука и Кона) еще в 1978 г. В автореферате соответствующая фомула приводится (стр. 19), но уже справедливо отмечается, что она получена ранее Лилеквистом.
Таким образом получается, что ряд высказанных мною на предзащите критических змечаний, как бы оказались не по-существу и являются результатом некоторых недоразумений.
Эти примеры также показали, что диссертант существенно пересмотрел свои позиции и оценки полученных им результатов, и это обстоятельство наложило на меня большую моральную ответственность за объективность и справедливость той резко отрицательной оценки диссертации в целом, которая приведена в заключении, и вынудило меня самым тщательным образом изучить автореферат. Но уже по поводу второй и последней в автореферате формулы, которая на предзащите не обсуждалась, на стр. 20 читаем: "Что касается параметра Lyi, то как показано в диссертации, он описывается весьма простой формулой, зависящей от двух параметров".
Но в единственной опубликованной диссертантом статье (совместно с Лильеквистом и Коном) [16] такой формулы нет, а есть формула, связывающая параметр Lyi с радиусом Бете, а именно: Lyi = 0.55 rB. И более того, последнее соотношение было предложено не М. В. Ковальчуком, Коном и Лильеквистом в работе [16], а отдельно Лильеквистом еще в 1979 г. В работе [16] всего лишь проверяется путем численных расчетов применимость этого соотношения к ряду кристаллов. Итак, формула на стр. 20 не получена диссертантом, а просто переписана в другой форме соотношение Lyi = 0.55 rB.
К сожалению, это не единственный пример, когда из-за неупоминания достижений других авторов необоснованно высокая оценка диссертантом своих результатов не соответствует действительному положению вещей.
Перейдем к более подробному анализу автореферата.
При проверке научной новизны и достоверности полученных результатов мною, в первую очередь, были использованы те литературные источники, которые приведены в автореферате.
В разделе "Научная новизна" читаем: "В ходе работы впервые изучены особенности движения узлов и пучностей стоячей рентгеновской волны при изменении угла падения рентгеновского пучка в кристаллах со сложной структурой (нецентросимметричные полупроводники типа AIIIBV, а также кристаллы граната и эпитаксиальные пленки на их основе).
Что касается кристаллов AIIIBV, то их вряд ли можно считать сложными и имеется более десятка работ, как советских, так и зарубежных ученых по изучению кристаллов InSb, GaAs, GaP и т. д. методом стоячих рентгеновских волн. Кристаллы граната действительно имеют более сотни атомов в элементарной ячейке. Из списка литературы автореферата последнему вопросу посвящено всего одно сообщение [13], ксерокопию которого мы приводим как приложение к отзыву. Это сообщение на 1/2 странички, в котором гранатам посвящено всего шесть строчек. Мы их ниже из-за краткости приводим полностью: "Впервые проводятся и детально иллюстрируются экспериментальные и расчетные результаты по угловой зависимости фотоэмиссии для более сложных объектов - монокристаллов GGG. На конкретных примерах продемонстрирована эффективность метода MCPB для диагностики структуры приповерхностных слоев гранатов и эпитаксиальных композиций на их основе". Это единственный опубликованный материал, по которому можно судить о научной новизне и достоверности полученных результатов и также их научной значимости, в силу которой они выставлены как положения на защиту докторской диссертации.
Вообще говоря, такая краткость может быть оправдана, если речь идет о некотором сенсационном научном результате. Посмотрим так ли это . В сообщении [13] отсутствует важная деталь - а именно, нет ссылки на работу итальянских авторов, опубликованной в 1984 г в "Phys.Rev." т.29, стр.48, в которой исследуется экспериментально специфика выхода флуоресцентного излучения от монокристаллов галлий-гадолиниевого граната, и дан подробный теоретический анализ движения узлов и пучностей стоячей рентгеновской волны, роль эффекта экстинкции, а также возможности определения местоположения атомов разного сорта в этой сложной решетке. Возможно М.В.Ковальчук не знал об этой работе. Однако в обзоре Ковальчука и Кона, опубликованном в УФН в 1986г., работа итальянских авторов упоминается и, следовательно, она была известна М. В. Ковальчуку.
Но если работа итальянских физиков представляет собой полновесное научное исследование, то сообщение [13] есть лишь анонсирование эффективности метода стоячих рентгеновских волн для диагностики структуры приповерхностных слоев гранатов, которая никаким экспериментальным или теоретическим материалом не подтверждена. Ни в автореферате, ни в том единственном сообщении [13], на котором основана научная новизна соответствующих результатов диссертанта, нет ссылки на итальянскую работу. Этот факт может привести у читающего автореферат к совершенно неправильной оценке достижений диссертанта. Ведь сопоставление этих двух работ кардинальным образом меняет научную значимость, выдвигаемых на защиту положений.
В части автореферата, где сформулированы положения, выносимые на защиту читаем:
На защиту выносятся : "изучение фотоэлектронного и флуоресцентного выхода в кристаллах граната со сложной кристаллической структурой".
Интересно, что здесь явно подразумевается, что диссертант проводил исследования и по специфике угловой зависимости выхода флуоресцентного излучения. Но в цитируемой диссертантом литературе, где опубликовано основное содержание диссертации, никаких сведений о подобных исследованиях вообще не содержится.
В разделе "Основное содержание работы" мы находим, что третий раздел Гл. III как раз и посвящен "изучению фотоэлектронной эмиссии и флуоресценции ... в кристаллах гранатов". При этом специально подчеркивается важность проблемы. Из-за сложности элементарной ячейки кристаллов граната якобы "выяснение специфики формирования стоячей рентгеновской волны в таком кристалле и характере ее взаимодействия с атомами представляет интерес не только с точки зрения практических применений, но и с общих позиций физики дифракции" (стр. 17), а на стр 18 излагаются преимущества измерений флуоресцентных кривых основные результаты измерений и вытекающий из этих измерений вывод "о принципиальной возможности использования данного метода в структурных исследованиях".
В опубликованных М. В. Ковальчуком работах, вышедших в свет до опубликования автореферата, как уже отмечалось выше, о соответствующих исследованиях ровным счетом ничего не сообщается. Но, возможно, имеются более поздние публикации. Да, действительно, таковые имеются. Не будем ставить в вину диссертанту, что эти публикации несколько запоздали, и будем рассматривать их, как говорится, на полноправной основе.
В Тезисах второго совещания по всесоюзной межвузовской комплексной программе "Рентген", которая состоялась в конце сентября 1987 г. в г.Черновцы, на стр. 172-173 приводится сообщение С.И.Желудевой, Б.Г.Захарова, М.В.Ковальчука, В.Г. Кона, Е.А.Сазонтова, А.К.Сосфенова "Стоячие рентгеновские волны в кристаллах гранатов". В сообщении упоминается, как об исследованиях выхода фотоэлектронов, так и флуоресцентного излучения. Экспериментальные результаты демонстрируются одним рисунком, на котором представлены угловые зависимости выхода флуоресцентного излучения от ГНГ отдельно для атомов Nd и Ga.
При этом в полном соответствии с авторефератом "существование стоячей рентгеновской волны хорошо обнаруживается на краях области полного отражения" ...и "найдено, что асимметрия "хвостов кривых Nd и Ga, занимающих различное положение в элементарной ячейке, имеет прямо противоположный характер". (авт.стр. 18).
С другой стороны, в тезисах (стр. 172) читаем: "экспериментальные результаты в пределах точности эксперимента хорошо согласуются с теоретическим расчетом и аналогичны полученным ранее Лагомаржино и др. на ГГГ". Здесь речь идет о работе итальянской группы, которая упоминалась выше. И здесь возникает вопрос, если сообщения Желудевой и др. всего лишь аналогичны полученным ранее другими авторами, то из чего следует заключение о "принципиальной возможности использования данного метода в структурных исследованиях" - из диссертации М.В,Ковальчука или из работы итальянских авторов.
Возможно итальянцы показали соответствующую "принципиальную возможность" в 1984 г. для галлий-гадолиниевых гранатов, а коллектив из трех институтов (ИАЭ, ИКАН СССР и филиал ИКАН СССР) три года спустя показали эту "принципиальную возможность "для галлий-неодимовых гранатов. Но вот в обзоре М. В. Ковальчука и Кона (УФН, 1986) при упоминании работы Лагомаржино и др. ничего не говорится о ее сколь-нибудь революционном или принципиальном значении. Этой работе посвящено три строчки, и то, не отдельным предложением, а в некотором обобщающем контексте. Похоже, что предложенное выше компромиссное разделение вклада в приоритет о "принципиальной возможности" может диссертантата и не устроить.
Аналогичная дилемма возникает и в отношении поставленных в автореферате других "фундаментальных " проблем, таких как "специфика формирования стоячей рентгеновской волны" и какого-то "особого характера ее взаимодействия с атомами", а также прояснение "общих позиций физики дифракции". Если таковые проблемы обнаружатся, например, при чтении диссертации оппонентами (в автореферате, к сожалению из-за необходимости кратко освещать содержание, мы можем прочесть лишь о постановке упомянутых выше "фундаментальных" проблем), то спрашивается, кому же принадлежит приоритет их решения.
Вопрос еще более запутывается и тем обстоятельством, что в автореферате ни прямо, ни косвенно (имеется в виду работа [13]) нет упоминания об исследованиях итальянских физиков. Работа Лагомаржино не только вышла на три года раньше, но является куда более полным и завершенным исследованием, чем тезисы Ковальчука с соавторами, как в теоретическом ( в тезисах не содержится вообще никакого специального теоретического анализа), ни в экспериментальном аспектах ( в работе итальянской группы измерены кривые выхода флуоресцентного излучения не только для отражения (444), но и для отражения (888)).
Но в автореферате и тезисах содержится материал, которого нет не только в итальянской работе, но и в других работах зарубежных или советских авторов. Это исследование фотоэмиссионных кривых от ГГГ с эпитаксиальными пленками Железо-иттриевого граната на поверхности. Такие системы кроме Ковальчука методом стоячих рентгеновских волн никто не исследовал. Результат этих исследований представлен в автореферате на рис. 3. Возможно, что эта часть исследований и представляет тот материал, который подтверждает научную новизну и выносится на защиту.
К сожалению, никаких печатных трудов (опубликованных до или после выхода в свет автореферата), в которых был бы освещен соответствующий материал, нет. И нам приходится оперировать только теми данными, которые содержатся в самом автореферате. Посмотрим, какую оценку дает диссертант этим результатам.
По поводу кристаллов ГГГ без пленок, читаем (стр. 17) "Кривая угловой зависимости выхода фотоэлектронов имеет обычный дисперсионный вид, но со сравнительно небольшими отличиями минимального и максимального значений от фонового, что связано с сильным поглощением рентгеновских лучей".
А по поводу кристаллов с пленками, для которых результаты измерений представлены на рис. 3 (стр.17), соответствующая кривая угловой зависимости выхода фотоэлектронов характеризуется наличием сильных осцилляций на "хвостах" и сравнительно небольшим отличием максимального значения от минимального. Периоды осцилляций кривых фотоэмиссии и отражения близки и могут быть использованы для определения толщин пленки, причем фотоэмиссионные кривые более удобны для этой цели".
Прежде всего, как следует из сказанного самим диссертантом, никакой новой информации о структуре эпитаксиальной пленки из фотоэмиссионных кривых ему извлечь не удалось, Эксперимент , в прямом смысле этого слова, оказался отрицательным, а объект исследования выбранным неудачно. Остается лишь утверждение диссертанта, что фотоэмиссионные кривые более удобны для этой цели. С этим тезисом довольно трудно согласиться. Прежде всего на "хвостах" кривой отражения (см. рис. 3) прсматривается 15 осцилляций, в то время как на "хвостах" кривой фотоэмиссии наблюдается всего 5 осцилляций. В чем же, извините, удобство? Кроме того, интенсивность счета рентгеновского излучения на 3 порядка выше интенсивности фотоэлектронов. Следовательно, кривые отражения намного более достоверны, чем фотоэмиссионные. Наконец, измерения кривых отражения можно проводить на более простой аппаратуре, что же касается фотоэмиссионых кривых, то они всегда снимаются одновременно с кривыми отражения и требуют дополнительно специальных устройств к стандартным гониометрам. Так в чем же удобство их измерения?
Из цитируемых выше оценок диссертанта также следует, что ни о каких принципиальных "фундаментальных "проблемах в данных экспериментах не может быть и речи. Возможно, что оценка этой части диссертации могла бы быть более краткой, ее суть сводится к тому, что никаких новых научных результатов здесь не получено, и ни одно из положений по данному разделу, не может быть выдвинуто на защиту докторской диссертации. Однако на этом примере я хотел бы продемонстрировать метод представления собственных результатов диссертантом. Ведь работа итальянских физиков опубликована в таком авторитетном журнале как "Phys. Rev." уже более чем 3 года назад и широко известна научной общественности. И тем не менее, можно констатировать довольно "вольное" обращение с этой работой. А как обстоит дело с работами советских авторов - коллег М.В.Ковальчука.
Уверяю Вас, здесь ситуация обстоит куда более непригляднее. Ниже я, по возможности, отмечу соответствующие "недоразумения", но, естественно, не в столь подробной форме.
Большая часть положений, выносимых М.В.Ковальчуком на защиту, а также формулировки их научной новизны вызывают крайнее изумление.
П.I Так на защиту выносятся: "особенности электронного транспорта в исследуемых кристаллах", а в разделе научная новизна раскрывается, что же диссертантом впервые сделано в этом направлении при выполнении диссертационной работы. Читаем на стр. 3:
В ходе работы впервые: "Численным моделированием методом Монте-Карло обоснована применимость эмпирической формулы для описания функции вероятности выхода электронов из кристаллов в методе стоячих рентгеновских волн, которая ранее использовалась в конверсионной мессбауэровской спектроскопии". И, чтобы читатель не усомнился в важности этого результата, в разделе "Основные результаты и выводы", на стр. 30 еще раз указывается на обоснование диссертантом эмпирической формулы Лильеквиста.
Во-первых, никакой особой "функции вероятности выхода фотоэлектронов в методе стоячих рентгеновских волн" нет. Эта функция есть независимая от способа генерации фотоэлектронов характеристика. Мессбауэровское излучение и рентгеновские лучи здесь ничем принципиально не отличаются. Даже используемые области энергии практически совпадают.
Во-вторых, как прямо это следует из формулировки научной новизны этих результатов, никакими особенностями функция вероятности выхода в исследуемых М. В. Ковальчукам кристаллах не обладает. Она описывается той же формулой, которую получил Лильеквист еще в 1978 г. Где же тут "научная новизна" и что же в конце концов выносится на защиту? На защиту выносятся "особенности", а "научная новизна" в том, что их нет.
Возможно, что путь, которым пришел диссертант к этому заключению, представляет какой-то особый интерес. Иначе, зачем в диссертации этому вопросу посвящен пятый раздел. Гл. III и стр. 19 автореферата.
Как утверждается в автореферате, "К началу работы над диссертацией для расчета P(Z) в методе стоячих рентгеновских волн использовалась довольно грубая модель."
Формула Лильеквиста известна с 1978 г., а тема докторской диссертации М. В. Ковальчука утверждена в 1986 г., да и самая ранняя работа, приведенная в списке автореферата, относится к 1980 г. До формулы Лильеквиста существовали другие эмпирические формулы описания функции вероятности выхода P(Z). Естественно, что работа Лильеквиста привлекла к себе внимание, и, как только появились экспериментальные методы определения P(Z), было проведено сравнение соответствующих экспериментальных кривых с эмпирическим описанием, предложенным Лильеквистом. Это было сделано в работе М. Б. Круглова и др. (Phys.Stat.Sol.(b), 1986, v.133, p.47) заметим, еще до того момента, когда М. В. Ковальчуку была утверждена тема его докторской диссертации.
Подробный анализ соответствия между экспериментальными данными и формулой Лильеквиста дан в докторской диссертации Круглова. По заключению Круглова "нельзя строго количественно оценить точность этой аппроксимации Лильеквиста). Можно, однако, констатировать, что использование этой формулы для описания P(Z) гораздо более предпочтительно, нежели зависимости с отождествлением максимального и практического пробегов". Вроде бы, этот вопрос решен еще и до отрицательного заключения М. В. Ковальчука о существовании каких-либо особенностей в транспорте электронов" из кремния.
Но Ковальчук шел своим путем.
Вместо того, чтобы использовать как основной критерий справедливости предлагаемого теоретического описания эксперимент, М. В. Ковальчук решил подтверждать теорию расчетами. Функция P(Z) была рассчитана численно методом Монте-Карло в соавторстве с Лильеквистом. Этому-то расчету, как можно понять, читая автореферат, и посвещен пятый раздел гл.III. Заметим, что метод расчета P(Z) для фотоэлектронов низкой энергии разрабатывался еще задолго до работ Лильеквиста, и имеются стандартные программы соответствующего расчета. Более того, свою эмпирическую формулу Лильеквист получил как раз на основе численных расчетов по методу Монте-Карло. В этом случае возникает вопрос, что же мог подтвердить М. В. Ковальчук такими расчетами? Да ничего нового, кроме того, что заложено в самой программе.
П.2 Следует отметить, что применимость формулы Лильеквиста М. В. Ковальчук подтверждает не только машинными расчетами, но и экспериментами, к тому же выполненными с использованием синхротронного излучения.
Здесь речь идет о том, что М. В. Ковальчуком на монокристаллах кремния с окисной пленкой SiO2 измерены средние глубины выхода <Z> для электронов различных энергетических групп. (Результаты этих измерений приведены на рис.4 автореферата). Усредненная по всем энергетическим группам величина <Z> согласно утверждению, сделанному в работе [16], в пределах точности эксперимента совпадает с результатом численного расчета методом Монте-Карло".
Но ведь апробация эмпирической формулы Лильеквиста была уже сделана М. В. Кругловым на основе не одной усредненной характеристики <Z>, а на основе детальных измерений всей функции P(Z). Каков же тогда здесь вклад диссертанта? По его собственной оценке результатов анализа М. В. Круглова, которая приводится в работе [16], читам: "Однако, результаты работы (Лильеквиста) в работе (Круглова и др.) были использованы не совсем правильно. Так радиус Бете для Si, E0 = 6.2 кэВ, равен 6270 A, а не 7150 A, и в то же время Lyi = 0.74 rB вместо 0.55 rB, как полагали Круглов и др. Т. е. получается, что, хоть и на малом экспериментальном материале, но впервые "правильно" диссертант показал применимость формулы Лильеквиста. Но, если верить диссертанту в том, что при анализе своих экспериментальных данных Круглов использовал не точное значение радиуса Бете, то напрашивается два вывода. Первый - что "ошибка" Круглова (если она еще и имеет место) не сильно меняет результаты сравнения, и основной вывод Круглова о "предпочтительности формулы Лильеквиста по отношению к предыдущим" остается в силе. В этом случае М. В. Ковальчук лишь подтверждает вывод Круглова, но на значительно более ограниченном экспериментально материале.
Второй - предположим, что изменение rB на 10% кардинальным образом меняет вывод Круглова. Соответствия нет. Но последнее просто означает, что формула Лильеквиста не адекватна реальной ситуации. Ведь формула не точная, а эмпирическая. О каком "вкладе" и "первенстве" диссертанта в этом случае вообще может идти речь? Заметим , что М. В. Круглов зарекомендовал себя, как экспериментатор очень высокого, мирового класса. Он совместно с Ефимовым и Щемелевым первым в мире начал экспериментальные работы по изучению специфики выхода фотоэлектронов при дифракции рентгеновских лучей, в этом направлении им выполнено более 40 работ и его результатам можно доверять.
III. Остановимся теперь на общих выводах и рекомендациях, приведенных диссертантом на стр. 19 на основе "моделирования транспорта электронов методом Монте-Карло".
Утверждается, что для расчета P(Z) имеется два подхода с геометрией "пучка" и геометрией "источника". Расчет, выполненных для обеих геометрий, показал, что результаты в этих случаях сильно различаются". Ниже на этой же странице сообщается о решении другой проблемы. "При выполнении настоящих расчетов также было найдена точность приближения равновероятного вылета электронов из атома при поглощении рентгеновского кванта. Расчеты, проведенные для нормального и параллельного направлений электрического поля по отношению к поверхности показали, что функция P(Z) для этих случаев различается в среднем на 15%. С такой точностью и справедливо приближение изотропного вылета". А в оригинальной работе [16] еще сообщается, что на факт анизотропии вылета фотоэлектронов "обратил внимание авторов А. М. Афанасьев. Однако, как оказалось в результате расчетов, различие в P(Z) в среднем не более 15% и приближение изотропного вылета является вполне оправданным".
Таким образом, согласно диссертанту вероятности выхода P(Z) в геометриях "пучка" и "источника" различаются существенно, а учетом анизотропии вылета фотоэлектронов можно пренебречь. Но, позвольте! По существу речь идет об одном и том же физическом явлении - учете анизотропии в распределении исходных электронов по направлениям. В геометрии "источника" это изотропное распределение, в геометрии "пучка" строго задается одно направление, а учет дипольности фотоэффекта предполагает распределение электронов по закону cos^2(theta)?. Как же может получиться, что два крайних случая отличаются очень сильно, а промежуточный дает малый эффект? Более того, получается? что Афанасьев обратил внимание авторов, на мало значащее явление.
В этой связи я хотел бы обратить внимание членов Ученого Совета на то, что, как показали недавние эксперименты, выполненные в лаборатории Р. М. Имамова, анизотропия вылета электронов при фотопоглощении приводит для электронов определенных групп и направлений к изменению интенсивности регистрируемых фотоэлектронов более чем в 30 раз. (Эти результаты направлены в печать.)
В данном случае дезориентация М. В. Ковальчуком читателей и исследователей на несущественность этого эффекта является безответственным и ничем не оправданным актом.
Кратко резюмируя вышесказанное по этой части диссертации, можно констатировать:
1. Научной новизны в этом разделе нет:
Формула (стр.18) предложена Лильеквистом в 1978 г. без М. В. Ковальчука. Ее экспериментальная апробация для монокристалла Si проведена Кругловым, а не М.В.Ковальчуком.
2. Вопрос о роли анизотропии распределения фотоэлектронов по направлениям освещен тенденциозно и не соответствует реальности.
Более того, затронутая в этой части диссертации проблема имеет относительно небольшой научный интерес, так как она касается особенностей транспорта электронов для характеристик усредненных по энергиям и направлениям выхода электронов. Самый доступный в настоящее время прибор - газовый пропорциональный счетчик фотоэлектронов - и тот дает возможность выделять различные энергетические группы в пределах 15% разрешения. А на этот счет никакой теории или экспериментальных исследований диссертантом не приводится. Но в этом направлении уже проведены детальные экспериментальные исследования ряда авторов, которые ни в автореферате, ни в приводимом списке литературы не нашли должного отражения. из-за чего сильно искажается значимость и место работ диссертанта.
IV. Особо важное значение придает диссертант исследованиям, связанным с использованием СИ.
По цели работы - это "получение качественно новой физической информации о процессе дифракционного рассеяния".
По научной новизне - "метод стоячих рентгеновских волн (внешний и внутренний фотоэффект) реализован на СИ. Продемонстрированы эксперименталные возможности метода, вытекающие из высокой интенсивности СИ и его спектральных характеристик". Еще раз об этом читаем в практической значимости. На защиту выносятся: "Результаты исследования особенностей формирования стоячих рентгеновских волн ... как с использованием стандартных источников, так и источников СИ, а также физическая информация, полученная на их основе" и т. д. и т. п.
В разделе "основные результаты и выводы" - написано гораздо скромнее. Всего три пункта 3.1, 3.2 и 3.3. При этом пункт 3.3 по существу полностью повторяет пункт 3.1, но имеет другое словесное оформление.
Рассмотрим вклад диссертанта в эту часть более подробно.
В пункте 3.2 читаем, что диссертантом "экспериментально определены средние глубины выхода фотоэллектронов с различными энергетическими потерями принципиально новым способом".
Здесь уместно будет довести до сведения Ученого Совета, что в последнее время тремя независимыми группами в Советском Союзе были реализованы три разных способа экспериментального определения функции вероятности выхода P(Z), а не только ее грубой характеристики, как средняя глубина выхода. Так, в работе (Acta Cryst, 1986, A42, p.24) определены не один параметр <z> , а 13 моментов функции распределения <z^2>, <z^4>, и т.д до <Z^20>, а также 1/<z^2> , 1/<z^4> , 1/<z^6>. При этом исследование выполнено на стандартной рентгеновской трубке (с интенсивностью на 3 порядка ниже СИ). Более того, эту стандартную маломощную трубку еще нельзя было включать на полную мощность, так как тот же самый счетчик, который использовал М. В. Ковальчук "захлебывался" при большом потоке рентгеновских лучей и допускал просчеты фотоэлектронов. Кому же и какие "экспериментальные возможности", простите, демонстрирует М. В. Ковальчук, "вытекающие из высокой интенсивности СИ"?
Если способ М. В. Ковальчука, где он определяет всего лишь одну характеристику <z> , да еще с использованием СИ, является с его подачи "принципиально новым", то какого эпитета заслуживает метод, где определены 13 моментов, даже с использование обычной рентгеновской трубки.
В пункте 3.1 основных результатов и выводов снова читаем: демонстрации диссертантом "принципиально новых возможностей" метода для исследования когерентного взаимодействия излучения с кристаллом и проведения структурного анализа, связанных с такой интенсивностью излучения ... и возможностью проводить измерения в любой области спектра, в том числе в области аномальной дисперсии". Этот основной результат базируется на единственной работе [22], выполненной в Гамбурге совместно с иностранными коллегами Бедзиком и Матерликом. Однако, как показали год спустя соавторы М. В. Ковальчука - Бедзик и Матерлик (Phys. Rev. B, 1985, 32, p.6456) результаты измерений (на основе которых в пункте 3.3 сообщается, что "изучена специфика выхода фотоэлектронов с различной начальной энергией и различной величиной энергетических потерь в зависимости от длины волны синхротронного излучения, в том числе вблизи краев поглощения"), оказались ошибочными! Здесь уместно спросить, каким же образом демонстрируется "принципиально новые возможности", а также возможности неких прецизионных измерений в любой области спектра? (разрешите узнать, какая же точность обеспечивает эту "прецизионность"), и наконец, в чем же заключается изученная диссертантом "специфика"?
И наконец, в пункте 3.1 говорится о том, что "впервые реализован с использованием синхротронного излучения метод стоячих рентгеновских волн для внешнего и внутреннего фотоэффекта." Вот и все результаты и вклад диссертанта в проблему. При этом последний результат также ошибочный. Наблюдается интерференционная зависимость э.д.с. в той области углов, где интенсивность отраженной волны уже очень малая. Интерференция наблюдается, а интерферировать нечему.
Ни один из пунктов заключения не выдерживает критики. В одном случае проводятся измерения, когда высокая интенсивность СИ не упрощает, а резко осложняет эксперимент, а в двух других - результаты измерений оказались ошибочными.
В данном случае трудно констатировать, что опыт работы диссертанта на СИ можно оценить как положительный.
Возможно, что в диссертацию М. В. Ковальчук и внес кое-какие объяснения допущенных ошибок, но, читая автореферат, нельзя получить малейшего представления даже о дискуссионном характере выводов и основных результатов. И в этом случае возникает именно та ситуация, когда автореферат не отражает содержания диссертации.
V. Мне представляется, что уже приведенных выше примеров достаточно для однозначной принципиальной оценки работы в целом.
Отсутствие новых научных результатов касается не только прокомментированных выше разделов, но в полной мере относится и к остальным разделам автореферата. Полученные диссертантом результаты, либо ошибочны, либо повторяют в значительной мере результаты других авторов без соответствующих ссылок на эти работы. Это относится к пунктам 1.2, 2.2, 2.3, 2.4, 3.1, 3.2, 3.3, 4.1, 4.2 основных результатов и выводов.
Никаких результатов, которые как обещано в начале автореферата решали бы "комплекс проблем, связанных с изучением тонких эффектов когерентного взаимодействия рентгеновского излучения с кристаллами " или давали бы "качественно новую физическую информацию о процессе дифракционного рассеяния" в диссертации не содержится.
"Теоретические" результаты, либо тривиальны и не имеют специального научного интереса, либо заимствованы из других работ, но переписаны в такой форме, что неспециалисту трудно отождествить их с оригинальными результатами.
И наконец, диссертация М. В. Ковальчука, к сожалению, отражает не современный этап развития метода стоячих рентгеновских волн, а основывается на уже устаревшей идеологии конца 70-х годов. Дело в том, что за последние 5-6 лет, развит ряд рентгено-дифракционных методов, которые сильно расширили возможности анализа тончайших слоев монокристаллов вплоть до монослоев без использования мощных источников рентгеновского излучения. И если еще в начале 80-х годов изучение с помощью метода СРВ структурного совершенства слоев, толщиной порядка 0,1 мкм рассматривалось как большое экспериментальное достижение, то в настоящий момент - это уже весьма посредственный результат. Такие слои в настоящий момент можно изучить более простыми экспериментальными средствами. На метод стоячих рентгеновских волн "ложатся" уже совсем другие задачи и цели, которые совершенно не нашли никакого отражения в диссертации. Работа не удовлетворяет требованиям ВАК, предъявляемым к докторским диссертациям.
Начальник лаборатории ИАЭ
Чл.-корр. АН СССР. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . А. М. Афанасьев
Ученый секретарь ОПФ. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . К. В. Чукбар